Лев Златкин - Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]
— Султанчика? Ты что, тоже?
— А что тут такого? На то он и Султанчик, чтобы иметь свой маленький гарем. Но Анка была первой женой! — и девушка опять зарыдала.
Поняв, что большего от нее не добиться, Мустафа пошел искать Бовяна.
Однако Бовян исчез.
Джафарову это очень не понравилось. Он позвонил Тенгизу:
— Тенгиз, дорогой, нужно срочно допросить метрдотеля «Шаха» Бовяна… Ты уже принял? Да, ты же с Султаном приятельствовал. Ничего, дорогой Тенгиз, Бовян — не секретарь парткома, убили нашего основного свидетеля, ясно тебе? На даче у Дадаева. Цепочку можешь выстроить сам. Под кого копают, тоже ясно. Так вот, поспеши, чтобы и Бовян не последовал за этими двумя. Только не предлагай ему: «третьим будешь»? Уговорил?..
Поговорив с Тенгизом, Джафаров отправился к эксперту следственной группы, а заодно и к судебному медику.
— Лазик! — обратился он к щуплому невзрачному врачу, на которого делали ставки, с такой точностью определял тот время убийства и наступления смерти. — Удалось определить хоть приблизительно время смерти?
Лазарь Шендерович сразу же надулся:
— Можешь записать — тринадцать часов!
— А ты не знаешь случайно, кто выезжал к Каримову?
— Знаю, о чем ты думаешь. Меня пригласили на консультацию. Каримов умер от тринадцати до четырнадцати часов.
— Допускаешь такую вилку?
— Он лежал в теплой воде.
Джафаров задумался: «Интересная картина получается. Если Каримов умер в четырнадцать часов, то все сходится. Он ее отвез, вернулся и покончил с собой. Чушь какая-то. Он, что ли, Анку убил? Зачем? Узнал о том, что она написала письмо в органы? Чушь. Против него никаких фактов, и он это хорошо знает. Да и рука Дадаева его бы защитила. Вон как расстроился. Если же Каримов тоже умер в тринадцать часов, то совсем интересная картина получается. Кто же тогда сажал Анку в его машину?»
И расстроенный Джафаров стал искать эксперта, чтобы попросить его побыстрее снять отпечатки пальцев у Анки, хотя сам был уверен, что Анка и есть та женщина, что написала письмо. А следовательно, все в ее письме правда, и смерть Каримова это подтвердила.
По дороге он резко свернул в маленькую комнатку, где девушка дожидалась своей участи.
— Детка, ты случайно не видела, кто сидел за рулем машины Каримова?
— Как кто? — изумилась девушка для гостей. — Конечно, Султанчик!
Тенгиз без труда узнал домашний адрес Бовяна, так же легко нашел и его дом: кирпичный трехэтажный особняк, уютно расположившийся среди деревьев и кустов.
Арнани позвонил в дверь. Послышались торопливые шаги, и хозяин квартиры спросил испуганным голосом:
— Кто там?
— Уголовный розыск!
Тенгиз выпил бутылку вишневого ликера и поэтому искать другие правдоподобные способы знакомства с хозяином квартиры просто не мог.
— Сейчас открою, только оденусь!
Торопливые шаги удалились.
Одевался Рачик Бовян довольно долго. Когда он открыл дверь, Тенгиз ожидал увидеть его по крайней мере во фраке с белой розой в петлице.
Однако Рачик был в затрапезном халате далеко не первой свежести.
Тенгиз прошел в квартиру, осмотрел ее. Много времени на это не требовалось. Квартира была однокомнатная с огромной кухней метров в шестнадцать. Престижный район и престижный дом. У Рачика Бовяна с нужными связями было все в порядке.
— Когда вы уехали с дачи Дадаева? — сразу приступил к делу Арнани.
— В восемь часов вечера! — прозвучал ответ.
Тенгиз отметил, что Бовян ждал допроса и готовился к нему.
— Почему вы уехали так рано? Вы были призваны смотреть за порядком. По меньшей мере удивляет…
— Я отпросился. — Рачик был настороже, даже не дослушал.
— У кого?
— У помощника Дадаева.
— Хорошо! А когда вы приехали на дачу?
— Вместе со всеми… В час дня за нами прибыл автобус.
— Сколько человек в нем было?
— Из «Шаха» трое: я, повар и еще одна девушка, но были и из других ресторанов.
— Почему не назвали Анку?
Тенгиз готов был поклясться, что в глазах Рачика мелькнули слезы.
— Анки с нами не было!
— А на даче, когда вы ее встретили, не удивились?
— И на даче ее не было.
— И вы даже не знали, что она должна там быть?
— В автобусе узнал, но на даче она не появилась.
— Какие у вас отношения с Анкой?
— Я предлагал ей выйти за меня замуж.
— А она отказалась?
— Да. Ее отучили любить. А без любви, по ее словам, делать нечего.
— Какие у нее были отношения с Каримовым?
— Она его ненавидела.
— За что?
— Женщина ненавидит лишь за одно: обманул ее ожидания. Любила она его, а любовь часто переходит в ненависть.
— От любви до ненависти один шаг?
— Что-то вроде этого.
— И что послужило этим шагом? Случайно не знаете?
— Случайно знаю: пьяный Каримов привел двух своих собутыльников и заставил Анку обслуживать их по высшему разряду. При нем.
Тенгиз был неприятно поражен.
— Очевидно, и Каримов испытывал к ней что-то похожее на любовь.
— Думаете, пытался вытравить ростки? Каримов был подонком…
— Почему был? — прервал Рачика Тенгиз.
— Был подонком и останется им навсегда, — упрямо повторил Рачик. — Можете ему это передать, вы же его приятель.
— Откуда вы это знаете?
— Видел вас вместе в машине.
— Внимательный… Почему же ты, внимательный, не спрашиваешь, что с Анкой?
В глазах Рачика Бовяна набухли слезы.
— Что спрашивать? Раз вы здесь, значит, Анки больше нет.
— Диалектик!
— Тут большую голову иметь не надо. Этот подонок ее повез на дачу, а на даче она не появилась…
— Ее нашли закопанную на даче, в винограднике. Задушили шнуром.
— Арестуйте его! — завопил в бешенстве Рачик.
— Кого его?
— Каримова! Он — убийца!
— Каримова может теперь арестовать только Господь Бог или аллах, не знаю, в кого он там верил.
— Он не верил ни в Бога, ни в черта!
— Незнание закона не освобождает от ответственности! — усмехнулся Тенгиз. — Мне почему-то кажется, что вы в курсе смерти Каримова.
— Он умер? — удивился Бовян, но удивление его было насквозь фальшивым.
— Умер, умер! — подтвердил Тенгиз. — Но и Анка умерла.
Бовян резко отвернулся, и плечи его затряслись в беззвучных рыданиях.
Тенгиз встал и не прощаясь ушел. Не нравился ему Бовян. Чувствовалось, что недоговаривает, скрывает что-то, но все его показания относительно Анки соответствовали сведениям, полученным следственной группой. Тенгиз не поленился позвонить в управление, да и Джафаров никакого компромата на Бовяна не дал.
Выйдя из подъезда, Тенгиз неожиданно для себя обогнул дом, чтобы посмотреть на окно квартиры Бовяна. На его глазах свет в квартире погас.
«Уж не думает ли он смыться?» — подумал Тенгиз и направился было к подъезду, но его внимание привлек какой-то предмет, тускло блестевший в кустах, выросших под окнами дома.
Это был пластиковый пакет. Внутри его находилась женская одежда: платье, белье и босоножки. В кармане платья лежало что-то завернутое в бумажку. Тенгиз осторожно достал и развернул: в тусклом свете окон дома заблестели бриллианты кольца и кулона и золото цепочки. У цепочки был сломан замок.
Тенгиз бросился назад в подъезд, чтобы успеть перехватить Бовяна.
На звонок никто не отвечал. «Ушел, черт!» — подумал с досадой Тенгиз и стал звонить соседям.
— Что нужно? — раздался грубый мужской голос.
— Уголовный розыск! Немедленно откройте!
В двери открылся глазок.
— Покажите удостоверение!
Тенгиз, проклиная бдительность жильца, достал удостоверение и показал в глазок. С минуту, не меньше, удостоверение изучали, сравнивали фотографию с оригиналом, затем дверь осторожно отворилась. Тенгиз увидел перед собой известного в городе академика, чьи выступления по телевизору всегда пользовались неизменным успехом.
— Что-нибудь случилось? — Тенгиз произвел на того хорошее впечатление.
— Разрешите от вас позвонить. Срочное дело!
— Ради Бога! — произнес проповедник атеизма и впустил Тенгиза в квартиру.
Телефон был в прихожей, рядом с дверью. Тенгиз позвонил в управление и стал ждать приезда группы, решив заодно порасспросить академика о соседе.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов!
— Ну, если вы хотите получить на них ответы, — улыбнулся академик, — то прошу в комнату.
Академик жил как, наверное, и все академики. Не бедствовал. Четырехкомнатная квартира была заставлена дорогой мебелью. Хрустальные люстры высвечивали подлинники картин на стенах, а книги на стеллажах ясно указывали на характер занятия хозяина.
— Я дома один. Мои все на даче, — заявил академик, неправильно истолковав беглый осмотр квартиры. — Садитесь в кресло и угощайтесь фруктами.
